Маршрут помнишь?
— Да, хозяин.
Ридург кивнул.
— Тогда валяй и побыстрее, там на карте едальня шофёрская отмечена. К ней и держи.
— Да, хозяин, — весело ответил Гаор.
Едальня — это хорошо и даже отлично. А то от вчерашнего обеда у него уже только воспоминания остались.
Туман подступал к шоссе вплотную, а в низинах даже заливал его жемчужно-белой клубящейся массой, но быстро редел под поднимающимся и набирающим силу солнцем. Гаор уже уверенно потянулся к бардачку, достал и положил на колено карту. Так, направление правильное, здесь, не доезжая до блокпоста, свернуть вправо на дорогу номер шесть… Смотри-ка, а вывеска такая же. «Заезжай — не пожалеешь». Так что, это одна фирма, как у Сторрама, главный комплекс и филиалы? Интересно. Большие финансы крутиться должны.
Как и там, здесь были стоянка и заправка, но маленькие. Вместо ресторана кафе, вместо гостиницы примыкающий к кафе домик на одну, ну, от силы две комнаты, а для рабов… едва они вышли из машины — Коррант первый, а за ним, повинуясь его жесту, вылез Гаор — как к ним сразу подбежали две девчонки-рабыни. Одна, постарше, пригласила господина перекусить и отдохнуть, а другая, поменьше, ухватила Гаора за руку и без разговоров потащила за собой.
Всё для рабов было здесь же, но по ту сторону основного здания. Не знающий, как сразу понял Гаор, даже и догадаться не мог, какая бурная жизнь кипит на заднем дворе. Местные рабы как раз завтракали, и его сразу посадили за стол, налили ему кружку горячего пахучего питья, поставили миску каши, дали хлеба и ложку. Рабов было совсем мало, с десяток мужчин и женщин, хотя некоторые, как понял из разговоров Гаор, как раз в зале, клиентов обслуживают.
— Издалека, паря?
— Из Аргата.
— Ух ты-и!
— Ну, и как там?
— А как везде, — усмехнулся Гаор.
— Нее, — убеждённо замотала головой, рассыпая плохо сколотые волосы по плечам, сидевшая напротив девчонка, чем-то напомнившая ему Кису, — у нас лучше.
— Это чем? — поинтересовался Гаор, доедая кашу.
— А мы тутошние, — ответила девчонка, — а где родился, там и сгодился.
За столом засмеялись. Засмеялся, заканчивая завтрак, и Гаор.
Распоряжавшаяся за столом женщина — здешняя Мать, как догадался Гаор — дала ему квиток о съеденном им и отправила к машине, а то неладно будет, если хозяин раньше него придёт.
— С норовом твой, иной раз так вмажет, так что не серди его попусту.
— А так-то он с понятием, — поддержал Мать мужчина с растрёпанной светло-русой бородой. — Случалось мне его колымагу налаживать. Ничо, по справедливости было.
Получив столь исчерпывающую и обнадёживающую информацию, Гаор поблагодарил Мать, взял свою куртку и каскетку, брошенные им на крючок у входа в рабский барак, и побежал к машине.
Успел он вовремя. Практически, он подошёл к фургончику, а из дверей кафе вышел хозяин, сопровождаемый той же девчонкой.
Взяв у Гаора квиток, он протянул его девчонке вместе с монеткой.
— Держи. Остаток тебе на конфеты.
— Спасибо, господин, — затрещала девчонка, — заезжайте, господин, мы уж вас завсегда, господин…
Ридург отмахнулся от неё, залезая в кабину.
И снова летит под колёса серый, влажный от росы и рассеявшегося тумана бетон, солнце уже поднялось выше кабины и не слепит глаза.
— Так чего ты ночью не спал? — вдруг спросил Ридург.
Гаор не ответил, глядя перед собой на дорогу. Ридург покосился на его сразу отвердевшее и ставшее отчуждённым лицо и усмехнулся.
— И часто тебя Гархем по ночам дёргал?
— Что?! — от изумления Гаор не только забыл о положенном обращении, но и непроизвольно обернувшись, дёрнул машину вбок.
— То самое, — засмеялся довольный произведённым эффектом Ридург.
Гаор медленно помотал головой.
— Нет, хозяин, ни разу.
— Тогда чего психовал? Обычно, кто под ним побывал, — Ридург снова усмехнулся, — долго не в себе бывают. Если, конечно, живы остаются.
Что Гархем сволочь, Гаор знал давно, но чтоб настолько… его даже передёрнуло мгновенным ознобом.
— Ну, так чего молчишь?
— Боялся, хозяин, — неохотно ответил Гаор.
— Чего? — искренне удивился Ридург и, тут же сообразив, начал хохотать.
Смеялся он долго и с таким удовольствием, что невольно улыбнулся и Гаор. К тому же ночные страхи сейчас и ему казались пустыми.
— Ну, уморил, — Ридург вытер выступившие на глазах слёзы, достал сигареты и закурил. — Ах ты, задница непорочная, сколько лет в армии?
— Вместе с училищем семнадцать, хозяин, — ответил Гаор.
— И ещё девственник? Так такого ж не бывает, я эту систему знаю. Вот дурак, нужна мне твоя поротая задница, мне баб вот так, — Ридург даже чиркнул себя ребром ладони по горлу, — хватает. Нашёл из-за чего психовать. А, — лицо Ридурга стало серьёзным, — а если бы и так, то что б ты сделал? — посмотрел на мгновенно оцепеневшее лицо раба и кивнул: — Понятно. А за такие мысли тебе самое малое двадцать пять «горячих» положено. Понял?
— Да, хозяин, — глухо ответил Гаор.
— По приезде и получишь, — закрыл тему Ридург.
Гаор вёл машину, внимательно оглядывая дорогу, запоминая названия на мелькавших указателях и изредка сверяясь с лежавшей на колене картой. Перспектива порки, конечно, не радовала, но, во-первых, это ещё когда будет, во-вторых, если это окончательно снимет проблему, то он согласен, в-третьих, новокупленного раба всегда в первые дни бьют больше обычного, чтобы потом уже не трепыхался, и не за это, так за что другое, но его бы всё равно для начала выпороли. А раз нрав у его хозяина, как его уже дважды предупреждали, крутой, то чего ещё ожидать? Переживём, не страшно.
Проехали мимо украшенного в честь праздника съезда в храм. Ридург машинально, явно думая о своём, пробормотал молитву, а Гаор даже головы в сторону храма не повернул. Он свою молитву уже вознёс, её приняли, а до храмов он и раньше охотником не был, ходил только по приказу и строем.
Маленькие и странные после Аргата города, где дома не впритык, а каждый по отдельности, за забором, как скажи, здесь только родовые замки, но уж очень маленькие. Рощи, луга, по которым бродят коровы и овцы. Небольшие частые реки с узкими, на одну машину, мостами. Убегающие вбок не шоссе, а дороги без покрытия, и поля, поля, поля…
Ридург с таким искренним удовольствием смотрел на раскрывающийся впереди и по бокам пейзаж, что Гаор понял: это — Родина. И снова ворохнулась мысль: а его Родина где? По Аргату он никогда не тосковал, места, где воевал… ну, так это тем более, те места он помнит хорошо, но… специфически, и вернуться туда не хочет. В Чёрное Ущелье он, что ли, поедет? Туристом? Или
